Смерть |
|
|
|
|
|
|
Оглавление
|
СмертьСмерть – зло лишь в силу того, что за ней следует. Заботы о погребении, устройство гробницы, пышность похорон, – все это скорее утешение живым, чем помощь мертвым. Только перед лицом смерти рождается самость человека. Человек не умирает до тех пор, пока живут люди знавшие его. Однажды к Анаксогор беседовал с друзьями, ему сообщили, что оба его сына умерли. На что он спокойно сказал: «Я всегда знал, что породил смертных». Самое страшное, что может быть, это заживо умереть. Дело в том, что я почему-то умираю. Они все допрашивают меня, что со мной, и почему я молчу, и отчего я умираю. И эти вопросы сейчас самое трудное для меня и тяжелое. Я знаю, что они спрашивают от любви и хотят помочь мне, но я этих вопросов боюсь ужасно. Разве всегда знают люди, отчего они умирают? Плохи дела жизни, когда приходится хвалить смерть. Я бы не хотел умереть скоропостижно. Это всё равно что уйти из ресторана, не расплатившись. Анненский Иннокентий Федорович Все знают, что смерть неизбежна, но так как она не близка, то никто о ней не думает. Близость смерти даёт цель. Боль временна, смерть вечна. Умереть – значит присоединиться к большинству. И в час, когда мой след во всех сердцах сотрется,
|
На смерть, как на солнце, во все глаза не поглядишь.
Я хотел бы умереть после болезни, достаточно долгой, чтобы успеть к ней подготовиться, и недостаточно длительной, чтобы стать в тягость своим близким. Я хотел бы лежать в комнате у окна и видеть, как смерть появлялась на соседнем холме. Вот она входит в дверь... И я говорю ей: войди. Но подожди. Будь моей гостьей. Дай собраться перед дорогой. Присядь. Ну вот, я готов. Идём.
Смерти нет – это всем известно,
повторять это стало пресно,
а что есть – пусть расскажут мне.
Проживешь ты сто лет или один день, все равно придется уйти из этих чертогов, радующих сердце.
То, что не имеет конца, не имеет и ценности.
После своей смерти человек может жить только на земле.
Умереть – значит перестать умирать.
|
Ты знаешь, что изрек, |
|
Смерть – единственная встреча, не записанная в вашем органайзере.
Желание смерти показывает самое ложное и призрачное состояние духа.
Белинский Виссарион Григорьевич
Люди умирают для того, чтобы жило человечество.
Белинский Виссарион Григорьевич
Нехорошо болеть, еще хуже умирать, а болеть и умирать с мыслью, что ничего не останется после тебя на свете, – хуже всего.
Белинский Виссарион Григорьевич
Смерть – это зачерненная сторона зеркала, без которой мы бы ничего не увидели.
Смерть – всегда твоя смерть.
Тот, кто оставил после себя хоть одну светлую, новую мысль, хоть один полезный для человечества подвиг, не умер бездетен.
Бестужев Александр Александрович
Экзистенциальная тревога означает не жизненный огонь и жизненное тепло, но противостоящий принцип – бросающий в дрожь и разрушительный – принцип смерти. В этой мере, но только в этой мере, можно справедливо сказать, что любая тревога – это тревога о смерти.
И если мы люди, то не нарезаны на слепые отрезки жизни и смерти, как сардельки, а содержим всю череду смертей до своего рождения, как и всю череду последующих рождений в своем бытии после смерти. И если это не дурная бесконечность, то единственно осмысляемый нами отрезок может быть от акта Творения до Страшного Суда, который не так уж страшен после пережитого, потому что вполне заслужен. То есть – до Воскресения.
Время иссякает для того, кто покидает мир земной.
Говорят, что умирать хорошо, спасая жизнь другому.
Смерть – последний этап социализации личности.
Не смерть страшна, страшно, что она всегда приходит раньше времени.
Быть чем-то одним неизбежно означает не быть всем другим, и смутное ощущение этой истины навело людей на мысль о том, что не быть – это больше, чем быть чем-то, что в известном смысле это означает быть всем.
Мысль о смерти более жестока, чем сама смерть.
Покуда мы неразлучны со смертью, нам не страшны никакие беды.
Бояться надо не смерти, а пустой жизни.
|
|
Разбегаемся все. |
|
Смерть – это то, что бывает с другими.
Лучше достойная и героическая смерть, чем недостойный и подлый триумф.
Лучше достойная и героическая смерть, чем недостойный и подлый триумф.
Страх смерти хуже, чем сама смерть. Ведь от страха страдает всякий, кто боится страдать.
Для того чтобы судить о действительной важности человека, следует предположить, что он умер, и вообразить, какую пустоту оставил бы он после себя: не многие выдержали бы такое испытание.
Все созданное подвержено закону разрушения. Достигайте цели за счет нераспущенности.
Изношено это тело, гнездо болезней, бренное. Эта гнилостная груда разлагается, ибо жизнь имеет концом – смерть.
Человек смертен, и это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!
В жизни всё фальшиво. Есть только одна истина, и эта истина – смерть.
Смерть – это всего лишь переход из одной жизни в другую, переоблачение из старой одежды в новую.
Заметьте, как мало действует приближение смерти на сильных духом, ибо каждый из них до конца остается самим собою.
Люди боятся смерти по той же причине, по которой дети боятся темноты, потому что они не знают, в чем тут дело.
Умереть столь же естественно, как и родиться. Кто умирает за важным делом, подобен раненному в жарком бою, поначалу едва ощущающему боль. Поэтому, кто поглощен благими помыслами, тот поистине избавлен от мук смерти.
Некоторые люди так боятся умереть, что просто не начинают жить.
Человек, который умирает, не решившись ни на что в течение всей своей жизни очень близок к тому, чтобы достичь совершенства в этом мире.
Смерть – это рай, из которого мы были изгнаны.
Смерть не является событием в жизни человека: её не переживают.
Витгенштейн Людвиг Йозеф Иоганн
Мысль о смерти вводи нас в заблуждение, ибо она заставляет нас забывать жизнь.
Смерть – венец наших неудач.
Совесть умирающих клевещет на прожитую ими жизнь.
Смерть человека – неэффективное средство для борьбы с его идеями.
Кто мог бы страшиться смерти и отказываться от нее? Виновный боится ее, несчастный призывает, храбрый бросает ей вызов и идет навстречу ей, мудрец, ожидающий ее, принимает ее без сожаления.
Смерть – это стекло; смерть разделяет нас.
За смертью далеко ходить не надо.
Умереть – значит присоединиться к большинству.
Мгновенная смерть есть высшее счастье человеческой жизни.
О тех, кто сам призвал смерть, горюешь неисцелимо, ибо веришь, что они могли еще долго жить.
Гай Плиний Цецилий Секунд (Младший)
Смерть тех, кто творит бессмертные дела, всегда преждевременна.
Гай Плиний Цецилий Секунд (Младший)
Мы не знаем, что лучше – жить или умереть. Поэтому нам не следует ни чрезмерно восхищаться жизнью, не трепетать при мысли о смерти. Мы должны одинаково относиться к ним обоим. Это идеальный вариант.
Нужно, чтобы все мы помнили, что должны умереть, и чтобы все жили так, как если бы были уверены, что должны жить вечно.
Гвиччардини (Гуиччардини) Франческо
В сущности, все равно, за что умираешь; но если умираешь за что-нибудь любимое, то такая теплая, преданная смерть лучше, чем холодная, неверная жизнь.
Как ни ужасна война, все же она обнаруживает духовное величие человека, бросающего вызов своему сильнейшему наследственному врагу – смерти.
Бессмертные – смертны, смертные – бессмертны; смертью друг друга они живут, жизнью друг друга они умирают.
Удивительно, как красота и смерть, радость и тлен, необходимы друг другу и друг друга обусловливают.
Без пользы жить – безвременная смерть.
До тех пор, пока вы не осознали непрерывный закон умирания и рождения вновь, вы просто смутный гость на этой Земле.
При мысли о смерти я совершенно спокоен. Потому что твердо убежден, что наш дух есть существо, природа которого остается неразрушимой и, который будет действовать непрерывно и вечно. Я уверен, что пребывал здесь уже тысячи раз, и надеюсь, что ещё буду возвращаться тысячи раз.
Смерти можно бояться или не бояться – придет она неизбежно.
Смерть – зло для всех.
Только трусы боятся смерти – героической смерти. А обыкновенной смерти? Её каждый боится, даже герой. Таков уж закон природы.
Смерть? Стоит ли беспокоиться из-за таких пустяков? Напрягите воображение и попробуйте представить себе мир без смерти! Смерть – непременное условие жизни, а вовсе не зло.
Смерть не инородно враждебна жизни, она ее атрибут, обязательная принадлежность, она входит в понятие жизни.
Я отправляюсь в свое последнее путешествие. Я совершаю огромный прыжок в темноту.
В литературном мире нет смерти, и мертвецы так же вмешиваются в дела наши и действуют вместе с нами, как живые.
Что такое смерть, не знают даже мертвые.
Имей в виду, что любой день может оказаться для тебя последним.
К чему утомлять слабую душу расчетами вечности?
Смерть — последняя черта человеческих дел.
Смерть настигает и того, кто от нее бежит.
Смерть стучится ко всем одинаково.
Безумно живому человеку о смерти думать.
Герой – это тот, кто творит жизнь вопреки смерти, кто побеждает смерть.
Погибает тот, кто должен погибнуть, чью гибель жалость не предотвратит. Кто не может жить для жизни, не нужно, не стоит жалеть о его смерти.
Сознание выполненной задачи может уничтожить страх смерти, и честно пройденный путь жизни даст покойный конец.
Нам непонятность ненавистна в рулетке радостей и бед, мы даже в смерти ищем смысла, хотя его и в жизни нет.
Природа дала нам способность не думать о смерти, потому что, если бы о ней думали, мир пребывал бы в неподвижности и оцепенении.
Правдива смерть, а жизнь бормочет ложь.
Когда я сойду в могилу, я смогу сказать, как многие другие: «Я закончил свой труд», но я не смогу сказать: «Я закончил свою жизнь». На следующее утро мой труд начнется снова. Могила – не тупик; она – переход. Она закрывается в сумерки. И снова открывается на рассвете.
Земля равняет всех и смешивает прах –
погонщика волов с тем, кто царит в верхах.
Хорошо умереть – это умереть, подобно Леониду, во имя отечества; подобно Сократу, во имя разума; подобно Иисусу Христу, во имя любви.
Нас не будет. Впрочем, это уже было.
Смерть живет своей жизнью.
Умереть сегодня – страшно, а когда-нибудь – ничего.
Смерть и жизнь равноправны: они не могут обойтись друг без друга.
Некоторые люди, не зная о разрушении смертной природы человека, терзаемые дурно проводимой жизнью, пребывая в треволнениях и страхах, измышляют лживые басни о том, что будет после смерти.
Часть меня уверена, что мы все превратимся в грязь и пойдём на корм червям.
Если вы подлинно хотите узреть дух смерти, распахните свое сердце перед плотью жизни. Ибо жизнь и смерть едины, как едины река и море.
Когда ты постигнешь все тайны жизни, то будешь стремиться к смерти, ибо она не что иное, как еще одна тайна жизни.
Память о том, что я скоро умру – самый важный инструмент, который помогает мне принимать сложные решения в моей жизни. Потому что всё остальное – чужое мнение, вся эта гордость, вся эта боязнь смущения или провала – все эти вещи падают пред лицом смерти, оставляя лишь то, что действительно важно. Память о смерти – лучший способ избежать мыслей о том, что у вас есть что терять. Вы уже голый. У вас больше нет причин не идти на зов своего сердца.
Смерть, наверное, самое лучшее изобретение Жизни. Она – причина перемен. Она очищает старое, чтобы открыть дорогу новому.
Не готовиться к смерти в зрелые годы – значит заснуть на посту во время осады; но не готовиться к смерти в преклонном возрасте – значит заснуть во время штурма.
Жизнь длинна, а смерть коротка, так нечего ее бояться.
Гнить под мрамором или под землей – все равно гнить.
Если бояться смерти, ничего хорошего не сделаешь; если все равно умираешь из-за какого-нибудь камешка в мочевом пузыре, от припадка подагры или по другой столь же нелепой причине, то уж лучше умереть за какое-нибудь великое дело.
Древо познания – это древо смерти.
Мы участвуем в жизни, не так уж много о ней на самом деле зная, – и мы ничего не знаем о том, что такое смерть.
Страх смерти – это, в сущности, страх жизни.
Нет человека, что был бы сам по себе, как остров; каждый живущий – часть континента; и если море смоет утес, не станет ли меньше вся Европа – на каменную скалу, на поместье друзей, на твой собственный дом. Смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством. А потому никогда не посылай узнать, по ком звонит колокол: он звонит и по тебе.
Бытие есть только тогда, когда ему грозит небытие, бытие только тогда и начинает быть, когда ему грозит небытие.
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Коль гореть,
так уж гореть, сгорая.
Поэт должен думать о смерти, чтобы острее чувствовать жизнь.
Чем сгнивать на ветках –
уж лучше сгореть на ветру.
Когда я умру, другие придут на мое место. Нет ничего богаче народа.
Когда человек приближается к концу своего жизненного пути, он с грустью задает себе вопрос, суждено ли ему увидеть те манящие горизонты, которые расстилаются там, впереди? Утешением ему является то, что за ним идут молодые, сильные, что старость и юность сливаются в непрерывной работе для исследования истины.
Немногие постигают то обстоятельство, что только смерть приносит нам совершенное избавление, свободу и умиротворение, лишь у немногих хватает мужества, устав от бремени жизни, добровольно и радостно искать смерти. Лучше, разумеется, вовсе никогда не рождаться, а уж коли родился, то спокойно, с улыбкой презрения прекратить грезить несбыточными, лживыми картинами и навсегда вернуться в лоно природы.
От жизни ты придешь ко мне, в мое лоно, из которого ты появился на недолгую муку. Ты снова вернешься в бесконечность, которая была до тебя и будет после тебя, тогда как твоё существование ограничивает и поглощает время.
Кто смерти боится, тот уже не живет.
Философия дарует человеку презрение к смерти.
|
|
Велик от Земли до Сатурна предел, |
|
Когда умрем,
то все до одного познаем,
что мы не знаем ничего.
Ибн Сина Абу Али Хусейн ибн Абдаллах «Авиценна»
|
|
От праха черного и до небесных тел |
|
Смерть – это стрела, пущенная в тебя,
а жизнь – то мгновение, что она до тебя летит.
Все мы или почти все мы умрем.
Из проповеди французского священника, прочитанной в присутствии Людовика XIV.
Как зеленеющие листья на густом дереве – одни спадают, а другие вырастают, так и род от плоти и крови – один умирает, а другой рождается.
Если слишком энергично бороться со страхом смерти, то не останется сил жить.
Не пугайся – если ты умрёшь, ничего не произойдёт.
Все, что кажется смертным, есть лишь оболочка. Жизнь бессмертна, и тело – это только чехол, который придает ей видимую смертность, когда дыхание становится неактивным.
Смерть: полное затмение солнца и земли.
В смерти игра и героизм обретают свой подлинный смысл.
Единственная свобода, которую можно противопоставить, свободе убивать, – это свобода умереть, то есть освободиться от страха смерти и найти этому несчастному случаю место в природе.
Если бы мне было суждено умирать вдали от мира, в холодной тюремной камере, море в последний момент затопило бы мою темницу, подняло бы меня на неведомую мне доселе высоту и помогло бы мне умереть без ненависти в душе.
Есть лишь один поистине серьезный философский вопрос – вопрос о самоубийстве. Решить, стоит ли жизнь труда быть прожитой или она того не стоит, – это значит ответить на основополагающий вопрос философии.
Может быть, для Господа Бога вообще лучше, чтобы в него не верили и всеми силами боролись против смерти, не обращая взоры к небесам, где царит молчание.
Неизбежно только одно: смерть, всего остального можно избежать. Во временном пространстве, которое отделяет рождение от смерти, нет ничего предопределенного: все можно изменить и можно даже прекратить войну и жить в мире, если желать этого как следует – очень сильно и долго.
Смерть сообщает новую форму любви – а равно и жизни, она превращает любовь в Судьбу.
Человек не станет свободным, пока не преодолеет страха смерти. Но не с помощью самоубийства. Нельзя преодолеть, сдавшись. Суметь умереть, глядя смерти в глаза, без горечи.
Человек не только общественное существо. По крайней мере, он властен над своей смертью. Мы созданы, чтобы жить бок обок с другими. Но умираем мы по-настоящему только для себя.
Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность.
В расставании с жизнью страх смерти отсутствует, и если что сопротивляется и трепещет, то только само тело, сама кровь, разум же и все то, что составляет сознание человека, пребывает пассивным, холодным свидетелем.
Человек может умереть благородной или подлой смертью, точно так же, как может прожить благородной или подлой жизнью.
В мире, где за каждым охотится смерть, не может быть маленьких или больших решений. Здесь есть лишь решения, которые мы принимаем перед лицом своей неминуемой смерти.
Если не будешь думать о смерти, то в жизни твоей не будет ни смысла, ни порядка.
Счастлив, кто умер, прожив свою жизнь непорочно.
Катон Марк Порций Старший (Цензор)
Если я обречен, то обречен не только на смерть, но обречен и на сопротивление до самой смерти.
Кто познал всю полноту жизни, тот не знает страха смерти. Страх перед смертью лишь результат неосуществившейся жизни. Это выражение измены ей.
Первый признак начала познания – желание умереть. Эта жизнь кажется невыносимой, другая – недостижимой. Уже не стыдишься, что хочешь умереть; просишь, чтобы тебя перевели из старой камеры, которую ты ненавидишь, в новую, которую ты только ещё начнешь ненавидеть. Сказывается тут и остаток веры, что во время пути случайно пройдёт по коридору главный, посмотрит на узника и скажет: «Этого не запирайте больше. Я беру его к себе».
Смерть перед нами – примерно как картина на стене класса, изображающая битву Александра Македонского. Все дело в том, чтобы еще в этой жизни затмить картину своими деяниями или совсем погасить.
Жизнь играет с нами в прятки, смерть – в жмурки.
Смерть – последнее искушение.
Весь я не умру.
Имей в виду, что любой день может оказаться для тебя последним.
Смерть – последняя черта человеческих дел.
Смерть настигает и того, кто от нее бежит.
Смерть стучится ко всем одинаково.
Только один раз приходится совершать смертный путь. Всех ожидает одна и та же ночь.
Вещи кажутся чудовищно долговечными, когда умирают люди.
Поначалу ты боишься умереть, потом ты боишься не умереть.
Сильны любовь и слава смертных дней, и красота сильна. Но смерть сильней.
Смерть – неприятная формальность, зато принимаются все кандидаты.
Самое умное в жизни – всё-таки смерть, ибо только она исправляет ошибки и глупости жизни.
Смерть – величайший математик, ибо безошибочно решает все задачи.
Просто верьте разве лепестки не опадают точно также (уточнить).
Уходя на тот свет, не забудь выключить этот.
Человеческая реальность, таким образом, оказывается, в конечном счете «действительностью смерти»: человек не просто смертен, он есть воплощенная смерть, он есть своя собственная смерть. И в отличие от «естественной» чисто биологической смерти, смерть, каковой является человек, есть смерть «насильственная». Вместе с тем сознающая себя самое и произвольная, человеческая смерть, смерть человека, а значит, и всё его по-настоящему человеческое существование есть, если угодно, самоубийство.
Первый шаг младенца есть первый шаг к его смерти.
Смерть для того поставлена в конце жизни, чтобы удобнее к ней приготовиться.
Человек, который знал бы только свое собственное существование, не имел бы никакого представления о смерти.
Гений перестал вычислять и жить, (о смерти математика Леонарда Эйлера).
Кондорсе Мари Жан Антуан Никола
Если мы так мало знаем о жизни, что можем мы знать о смерти?
Как мы можем знать, что такое смерть, когда мы не знаем еще, что такое жизнь?
Не зная, что такое жизнь, можно ли знать смерть?
Утром узнав истину, вечером можно умереть.
Кто не боится смерти, тому не страшны угрозы.
Пришла смерть и говорит: «На выход. Без вещей!»
Героическая смерть – это не смерть. Жизнь, купленная подлостью, – вот это смерть.
В печали и в несчастьях смерть не мучение, а упокоение от тягот.
Смерть создает предвзятое мнение в пользу умерших.
Все можно пережить, кроме собственной смерти.
Жизнь и смерть ходят рядом, но ничего не знают друг о друге.
Как бывает жить ни тошно, умирать еще тошней.
Над смертью издали шути, как хочешь смело.
Говорить о смерти со знанием дела могут только покойники.
Человек должен быть уверен хотя бы в одном: что он хозяин своей смерти и может выбрать для неё время и способ. Если у тебя есть такая уверенность, ты способен многое выдержать. Ты всегда знаешь, что можешь спастись от них, как только выберешь такую минуту.
Смерть тирана кладёт конец его могуществу; смерть святого кладёт начало его могуществу.
Боязнь смерти мучительнее, чем сама смерть.
В смерти есть своя выгода: оставшиеся в живых начинают нас хвалить, часто лишь потому, что мы уже мертвы.
Если бы нам был дан выбор: умереть или жить вечно, никто бы не знал, на что решиться. Природа избавляет нас от необходимости выбирать, делая смерть неизбежной.
Если бы одни умирали, а другие нет, умирать было бы крайне досадно.
Кончина наступает однажды, а ждём мы её всю жизнь: боязнь смерти мучительней, чем сама смерть.
Неизбежность смерти отчасти смягчается тем, что мы не знаем, когда она настигнет нас, в этой неопределенности есть нечто от бесконечности и того, что мы называем вечностью.
С точки зрения милосердия смерть хороша тем, что кладет конец старости. Смерть, упреждающая одряхление, более своевременна, чем смерть, завершающая ее.
Смерть, предупреждающая дряхлость, является более кстати, чем смерть, завершающая дряхлость.
То, что людям известно о смерти, немножко смягчается для них тем, чего они не знают о ней; неопределенность времени прихода ее несколько походит на бесконечность.
Завтра никогда не наступает; длится вечное сегодня. Не будущее замкнется смертью, а длящееся настоящее. Не завтра будет смерть, а когда-нибудь сегодня.
Можно по каким-либо причинам питать отвращение к жизни, но нельзя презирать смерть.
Невозмутимость, которую проявляют порой осужденные на казнь, равно как и презрение к смерти, говорит лишь о боязни взглянуть ей прямо в глаза; следовательно, можно сказать, что то и другое для их разума – все равно что повязка для их глаз.
Немногим людям дано постичь, что такое смерть; в большинстве случаев на нее идут не по обдуманному намерению, а по глупости и по заведенному обычаю, и люди чаще всего умирают потому, что не могут воспротивиться смерти.
Ни на солнце, ни на смерть нельзя смотреть в упор.
Пышность погребальных обрядов не столько увековечивает достоинства мертвых, сколько ублажает тщеславие живых.
Самые смелые и самые разумные люди – это те, которые под любыми благовидными предлогами стараются не думать о смерти.
Смерть, как и рождение – всего лишь превращение одного и того же животного из низшего в высшее. Установив такой прекрасный порядок относительно животных, было бы неразумным, чтобы человек не был подчинен ему. Поэтому я склонен думать, что души, которые некогда станут человеческими, подобно душам других видов содержались в своих предках вплоть до Адама, следовательно, существовали от начала вещей, всегда в виде других тел.
Смерть, возможно, лучшее из изобретений в жизни. Во-первых, на свою смерть никто никогда не жаловался. Во-вторых, лишь смерть мешает всем нам быть невыносимыми. Я боюсь смерти, как и все, но в тоже время я не хотел бы её пропустить.
Как хорошо прожитый день дает спокойный сон, так с пользой прожитая жизнь дает спокойную смерть.
Лучше смерть, чем усталость.
Не предавайся греху и не будь безумен: зачем тебе умирать не в своё время?
Я предпочитаю смерть усталости. Я никогда не устаю служить другим.
Боюсь не смерти я.
О нет!
Боюсь исчезнуть совершенно.
Умереть так умереть! Потеря для мира небольшая; да и мне самому порядочно уж скучно. Я – как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что ещё нет его кареты. Но карета готова... прощайте!
Хуже смерти ничего не случается – а смерти не минуешь.
Привыкнуть можно только к смерти других.
Смерть – это поза умершего человека.
То, что он умер, еще не доказывает, что он жил.
Тот, кто судорожно цепляется за жизнь, может вместе с ней погибнуть.
Лично я не боюсь смерти, а скорее бессмертия.
Смерть не умирает.
Бессмертная смерть.
Где есть я, там нет смерти, где есть смерть – нет меня. Поэтому смерть — ничто для меня.
Смерть есть единственный сюрприз, превращающий непостижимое в постижимое.
Смерть – серьезное дело, это входит в жизнь. Нужно умереть достойно.
Луначарский Анатолий Васильевич
Бренность бытия ставит нас перед вопросом смысла нашей экзистенции: Я есть – ради чего?
Чувство упущенной жизни превращает смерть во врага, а умирание – в муку.
|
|
Смерть – это мирный сон, |
|
Люди спят; когда они умирают, они просыпаются.
Могила – первая ступенька в вечность.
Современный человек вообще не готов к смерти. Иначе ему пришлось бы признать, что всё, чем он занимался в этой жизни вплоть до внезапного прощания с ней – ел манную кашу в детском саду, учился, прогуливал уроки, выпивал, ходил на работу, женился, изменял жене, разводился и женился снова, болел, делал подарки друзьям, смотрел футбол, ездил на рыбалку, чинил машину, читал книги, мечтал о хорошем, – всё это и было смыслом его жизни.
В моей смерти прошу винить мою жизнь.
Только смерть превращает жизнь в судьбу.
Трагедия смерти превращает жизнь в судьбу, делает непоправимым всё, что смерти предшествует.
Слушал сегодня классическое рассуждение о том, что человек, знающий, что он умрет, из страха перед смертью и породил идею Бога и бессмертия. И мне хотелось спросить, а что рождается из страха перед своим бессмертием (в частности – у говорившего это человека)? Не само ли это рассуждение из него рождается и его компенсирует? Вообще – что рождается из страха перед смыслом, который – никакой! – невоплотим во времени и пространстве? Понятно, конечно, что страшно перед установившимися отношениями бесконечности (заданной, задачей), при том что я, конечный (в смысле: не вечно сущий), очень хрупок как часть этого установления. Поди вбери в себя пространство и время, чтобы не кончаться! Это на абсолютном пределе доступного человеку напряжения всех своих сил. Мы разными путями можем узнать об этом. Но самый краткий – символ смерти. Так что страх здесь совершенно особый.
Мамардашвили Мераб Константинович
Философия – это размышления о смерти.
Мамардашвили Мераб Константинович
Мы в детстве ближе к смерти, чем в наши зрелые года.
Смерть – великий миротворец.
Уже рождаясь, мы находимся в процессе умирания; и в начале присутствует конец.
Во имя добра и любви человек не должен позволить смерти овладеть его мыслями.
Смерть – это неизбежный трюизм, неизбежная банальность.
Будь мужественным и спокойным, поскольку все людские стремления не значительны с точки зрения вечности. Нет памяти и боли в забвении могилы.
Не смерти должен бояться человек. Он должен бояться никогда не начать жить.
Смерть нам улыбается в лицо, нам лишь остается улыбнуться ей в ответ.
Смерть не имеет к нам никакого отношения, когда существуем мы, не существует она, когда же есть она, мы уже не существуем.
Раз в жизни бывает только смерть, а всё остальное множественно.
Пусть жизнь и умирает, но смерть не должна жить.
Сегодняшние теология и философия состязаются друг с другом в воспевании смерти как экзистенциальной категории. Искажая природу биологического факта и превращая его в онтологическую сущность, они награждают вину человечества трансцендентальным благословением, способствующим её увековечению.
Смерть может стать символом свободы, ибо её необходимость не уничтожает возможность окончательного освобождения. Как другие формы необходимости, она может стать рациональной – безболезненной.
Смерть, это конец ощущения собственного существования, конец сознательных мыслей.
Не бойся последнего дня, но и не призывай его.
Сам бог повелевает тебе помнить о смерти.
Тот, кто потерял любимого человека, не должен впадать в отчаяние. Сильно страдая, он только себя истязает, а покойнику нет от этого никакой пользы. Тот, кто умен, со слезами провожает умершего на кладбище, но, предав его земле, изгоняет из сердца скорбь. Он вспоминает, что и сам смертен, что ему уготована та же участь.
|
|
И смерть и жизнь – родные бездны: |
|
Наша смерть руководит нашей жизнью, и наша жизнь не имеет иной цели, чем наша смерть.
Метерлинк Морис Полидор Мари Бернар
Страх смерти – это просто боязнь неизвестности, в которую она нас повергает.
Метерлинк Морис Полидор Мари Бернар
Смерть раньше 150 лет – насильственная смерть.
Те, кто призывает смерть на себя, знакомы с ней только понаслышке.
Ещё никому не удалось выиграть, сыграв в ящик.
Все имеет конец – и движение, и неподвижность. Последняя из всех неподвижностей – смерть, но кто знает, нет ли у нее своего конца?
Жизнь и смерть нельзя противопоставлять друг другу. Жизнь всегда старше смерти, хотя бы на одну жизнь. Ибо если не было бы жизни, нечему бы было умирать.
Гроб жесток для того, кто в жизни был изнежен, и даже вреден тем, кто коликам подвержен
Дурная жизнь приводит к дурной смерти.
Люди почти всегда умирают от лекарств, а не от болезней.
Когда мы говорим, что страшимся смерти, то думаем, прежде всего, о боли, ее обычной предшественнице.
Ни то, что предшествует смерти, ни то, что за ней следует, не является ее принадлежностью.
Подобно тому, как наше рождение принесло для нас рождение всего окружающего, так и смерть наша будет смертью всего окружающего.
Размышлять о смерти – значит размышлять о свободе. Кто научился умирать, тот разучился быть рабом. Готовность умереть избавляет нас от всякого подчинения и принуждения. И нет в жизни зла для того, кто постиг, что потерять жизнь – это не зло.
Смерть должна быть такая же, как и жизнь; мы не становимся другими только потому, что умираем.
Смерть одного есть начало жизни другого.
Тому, кто сказал Сократу: «Тридцать тиранов осудили тебя на смерть», последний ответил: «А их осудила на смерть природа».
Что касается смерти, то ощущать ее мы не можем; мы постигаем ее только рассудком, ибо от жизни она отделена не более чем мгновением.
Я хотел бы, чтобы смерть застала меня за работой в поле.
Мы умираем не потому, что болеем, а потому, что живём.
Монтескьё Шарль Луи де Секонда
Смерть превращает жизнь в судьбу.
Только смерть, когда мы приближаемся, чтобы рассмотреть ее вблизи, является истинной целью нашего существования. В последние несколько лет я вступил в такие близкие отношения с этим лучшим другом человечества, что теперь смерть не только не является для меня чем-то страшным, а, наоборот, очень утешительным! Я благодарю моего Бога за то, что он любезно предоставил мне возможность изучения, в результате чего понял, что Смерть – это ключ, который отпирает дверь в наше истинное счастье.
Мы обладаем бытием до тех пор, пока способны поглощать небытие в себе.
Небытие – не просто страх физической смерти, хотя, возможно, именно смерть является самым распространенным предметом и символом тревоги. Угроз не бытия относится к религиозной и духовной сфере жизни, поскольку это есть страх перед бессмысленностью существования.
Смерти больше боится тот, кто боится жизни.
Смерть: мир за вычетом тебя.
Между теми, кто ищет смерти, мало тех, кто находит ее в то самое время, когда оная была бы им на пользу.
В смерти нет ничего серьезного. Простая перемена в весе, плотности. Тоже жизнь, но жизнь без забот и тревоги... И без счастья.
Кто-то сказал: право на смерть — врожденное право появившегося на свет человека.
Лишь те способны ощущать жизнь, кому часто случается быть на краю смерти.
|
|
Богатство, власть, жена и дети, |
|
Многие умирают слишком поздно, а иные – слишком рано. Пока еще странным покажется учение: «Умри вовремя!».
Некоторым не удается жизнь: ядовитый червь гложет им сердце. Да приложат они все силы свои, чтобы смерть лучше удалась им!
Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.
Каждый боится смерти, но никто не боится быть мертвым.
В тысяче образов смерть у меня пред глазами витает; гибель не столь тяжела, сколь ожиданье ее.
Менее мучительна сама смерть, чем ее ожидание.
От смерти и любви никто не скроется.
Страх смерти хуже самой смерти.
Я хочу, чтобы смерть застигла меня посреди трудов.
В колыбели – младенец, покойник – в гробу
вот и всё, что известно про нашу судьбу.
Омар Хайям Гиясаддин Абу-ль-Фатх ибн Ибрахим
|
|
Жизнь уходит из рук, надвигается мгла, |
|
|
|
Мертвецам всё равно: |
|
|
|
Океан, состоящий из капель, велик. |
|
|
|
Так как собственной смерти отсрочить нельзя, |
|
|
|
Тот усердствует слишком, кричит: «Это – я!» |
|
|
|
Часть людей обольщается жизнью земной, |
|
|
|
Я негде преклонить головы не могу. |
|
|
|
Я познание сделал своим ремеслом, |
|
Смерть есть только один шаг в нашем непрерывном развитии. Таким же шагом было и наше рождение, с той лишь разницей, что рождение есть смерть для одной формы бытия, смерть есть рождение в другую форму бытия. Смерть – это счастье для умирающего человека. Умирая, перестаешь быть смертным.
Будем бояться смерти не в час опасности, а когда нам ничего не грозит: пусть человек до конца останется человеком.
Лучше умереть, не думая о смерти, чем думать о ней, даже когда она не грозит.
Суть человеческого естества в движении. Полный покой означает смерть.
Человек – это приговорённый к смерти, казнь которого откладывается.
Не является ли слово «смерть» обозначением того, что непрерывно происходит с нами в жизни? Не является ли жизнь умиранием, а смерть – его концом?
Смерть – это пробуждение от жизни. Умирая, мы просыпаемся от того, что считали собой.
Тому, кто живет ради жизни в веках, смерть не страшна.
Одни мертвецы покоятся с миром, другие его лишены.
Погибнуть ради человека! Какая радостная смерть!
За смертью далеко ходить не надо.
Смотреть в глаза смерти, предвидеть её приближение, не стараясь себя обмануть, оставаться верным себе до последней минуты, не ослабеть и не струсить – это дело сильного характера.
Единственная вещь, в которой можно быть уверенным в этой жизни, – все мы умрём. Это настолько абсурдно, жестоко и трагично, что люди, отдающие себе в этом отчёт, сходят с ума.
Бояться смерти – это не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь. То есть возомнить, будто знаешь то, чего не знаешь. Ведь никто не знает ни того, что такое смерть, ни даже того, не есть ли она для человека величайшее из благ, между тем её боятся, словно знают, наверное, что она величайшее из зол. Но не самое ли позорное невежество – воображать, будто знаешь то, чего не знаешь?
Никто не знает, что такое смерть и не есть ли она величайшее для человека добро. И, однако, все ее страшатся как бы в сознании, что она – величайшее зло.
Смерть – это не самое худшее, что может произойти с человеком.
Те, кто подлинно предан философии, заняты только одним – умиранием и смертью.
Умереть, говоря по правде, значит одно из двух: или перестать быть чем бы то ни было, так что умерший не испытывает никакого ощущения от чего бы то ни было. Или же смерть это есть для души какой-то переход, переселение ее отсюда в другое место, если верить тому, что об этом говорят.
Чем глубже проникает в человеческую душу индивидуализм, тем прочнее укрепляется в ней страх смерти.
О тех, кто сам призвал смерть, горюешь неисцелимо, ибо веришь, что они могли еще долго жить.
Постараемся же, пока нам дана жизнь, чтобы смерти досталось как можно меньше того, что она сможет уничтожить.
Смерть тех, кто творит бессмертные дела, всегда преждевременна.
Смерть есть не финальная, но оборотная сторона жизни.
Страх смерти делает человека внимательным к жизни.
Говорят, смерть убивает человека, но не смерть убивает. Убивают скука и безразличие.
Всё разрушается, всё падает, но ничто не умирает, и если даже умрёт, тут же переходит в другое.
Люди не умирают, а присоединяются к действующему прошлому, составляют основание, благодаря которому и заметно движение мира.
Мудрец под конец жизни понимает, что смерть страшна только со стороны, для близких людей, но для себя смерти нет, и сам человек в себе, как родится бессмертным, так и уходит от нас.
И пусть у гробового входа младая будет жизнь играть.
Перед собой кто смерти не видал,
тот полного веселья не вкушал
и милых жен лобзаний не достоин.
Умереть легко, когда ты совершенно здоров. Прекрасным весенним утром, в саду, в приятном и бодром расположении духа, – как просто было бы лечь на траву и отойти в мир иной!
И когда мне становится очень тоскливо, и я уже ничего больше не понимаю. Тогда я говорю себе, что уж лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть.
Когда умираешь, становишься каким-то необычайно значительным, а пока жив никому до тебя дела нет.
Смерть одного человека – это смерть; смерть двух миллионов – только статистика.
Умер человек. Ну что тут особенного? Ежеминутно умирают тысячи людей. Так свидельствует статистика. В этом тоже нет ничего особенного. Но для того, кто умирал, его смерть была самым важным, более важным, чем весь земной шар, который неизменно продолжал вращаться.
Страх смерти заставляет нас любить труд, в котором вся жизнь.
Смерть – это лишь другая, невидимая и не освещенная нами сторона жизни.
Возможна ли моя смерть, и – следует ли мне умирать?
Заманчиво объявить смерть простым убийством, всего лишь нелепой игрой природы в человеке.
Зачем мироздание обременено смертью? Почему не просто изначально «Вечная Жизнь»?! Зачем миру смерть? Мы как-то легко иногда решаем, для чего миру смерть, мы решаем то же и по отношению к давно ушедшим эпохам. Но что, же мы сами? Зачем мне нужна моя смерть? Что мне моя смерть?
Иногда мне кажется, что я уже жду эту самую смерть с любопытством и удивлением. Может быть, это тайная жажда высказаться без оглядки перед самим собой. Перед ничтожностью собственного мира, перед собственной ничтожностью? Может быть. Не увиливая, не фантазируя, а так, как всё было, и всё есть и останется навечно моим и во мне.
Какой это ужас, что человек нашёл слово для этого – «смерть». Разве это возможно как-нибудь назвать? Разве оно имеет имя? Имя – уже определение, уже «что-то знаем». Но ведь мы же об этом ничего не знаем.
Может быть, мы всю жизнь живём, чтобы заслужить могилу.
Почему боимся умирать? Не боимся, а не можем умереть. Вот что главное. Не можем умереть спокойно. Иногда озлобление умирающего на живущих не потому, что они остаются жить, а потому что своим равнодушием они не дают ему умереть. И ему нечего оставлять кроме равнодушия, отчаяния.
Сколько не говори человеку о смерти, он должен, прежде всего, умереть, умирать и в действительном земном умирании создать собственную смерть.
Смерть есть то, после чего ничто не интересно.
Смерть это моё человеческое, а не биологическое угасание. Это не природе угодно, не богам, а мне. Это моя свобода умереть поземному, совсем.
Только оканчивается жизнь, видишь, что вся твоя жизнь была поучением, в котором ты был невнимательным учеником.
Что же, спокойно принять смерть? Отчего старость не бежит от смерти? Может быть именно потому, что смерть так отчаянно нужна человеку, и её тоже надо полюбить в своё время, до всякой логики и забот здравоохранения?
Чтобы прожить до конца, мне надо абсолютно умереть, только умерев, я, в конце концов, сбудусь.
Я потерял собственную смерть и значит, никогда не смогу отыскать собственную жизнь.
Самое тяжелое в смерти – это молчание.
А что такое смерть? Такое ль это зло, Как всем нам кажется? Быть может, умирая, в последний горький час дошедшему до края, как в первый час пути, – совсем не тяжело?
Друзья, обманем смерть и выпьем за любовь. Быть может, завтра нам уж не собраться вновь, Сегодня мы живем, а завтра – кто предскажет!
Земное счастье так неверно! И завтра прахом станет тот, кто королевских ждал щедрот и пресмыкался лицемерно.
Смерть – единственная вещь, которая больше слова, её обозначающего.
Для высокоорганизованного ума смерть – это лишь приключение.
Многие люди боятся смерти и темноты по одной причине – они страшатся неизвестности.
|
|
Все тленны мы, дитя, |
|
День смерти нас, живущих, уравняет,
все друг от друга мы неотличимы!
Если бы мы могли помыслить смерть во всей её полноте, мы бы умерли в ту же минуту.
Не ищите после смерти могилу нашу в земле, – ищите её в сердцах просвещённых людей.
Руми Мевляна Джалаледдин Мухаммед
Тот лжет, кто утверждает, что не боится смерти. Всякий человек страшится умереть; это великий закон чувствующих существ, без которого все смертные существа вскоре подверглись бы уничтожению.
Иной сходит в могилу ста лет, а умер, едва родившись.
Все равны перед смертью, Всех разит ее копье, Лучше славная кончина, Чем позорное житье.
Мне непонятно, что такое смерть. Я не нашел объяснения понятию смерти, потому что прекращение жизни необъяснимо.
Некоторые виды смерти быстры и опрятны. Смерть от голода не принадлежит к их числу.
Смерть – это реальность, она присутствует постоянно, и под её присмотром проходит краткое существование всего живого.
Смерть более универсальна чем жизнь – все умирают, но не все живут.
Смерть столь отвратительна, что ни один из нас не в состоянии смотреть на ее приближение без ужаса.
На темном фоне, который создает смерть, нежные цвета жизни сверкают во всей их чистоте.
Всё сущее рождено без причины, продолжается в слабости и умирает случайно. Бессмысленно то, что мы рождаемся, бессмысленно, что умираем.
Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь самую книгу.
Невозможно представить себе, чтобы такое естественное, необходимое и универсальное явление, как смерть, задумывалось Небесами в виде наказания человечеству.
Мёртвые срама не имут.
Как я выйду из жизни? Где? Через какую дверь? Когда это случится? Буду ли я теперь тысячи страданий, которые заставят меня умереть в отчаянии? Я теряюсь в этих мыслях и нахожу смерть столь страшной, что я больше ненавижу жизнь за то, что она ведёт к смерти, чем за те шипы, которыми она усеяна.
Севинье Мари де Рабютен-Шанталь де
Смерть устраняет причины, но оставляет последствия.
Где мы будем после кончины? Там, где покоятся нерождённые.
Глупо строить планы на всю жизнь, не будучи господином даже завтрашнего дня.
Глупо умирать из страха перед смертью.
Наша ошибка в том, что мы смотрим на смерть как на будущее событие. Большая часть смерти уже наступила: то, что за нами, в её владении.
Ни младенцы, ни дети, ни повредившиеся умом смерти не боятся – и позор тем, кому разум не дает такой же безмятежности, какую дарует глупость.
Никто не умирает не в свой срок. Своего времени ты не потеряешь: ведь что ты оставляешь после себя, то не твое.
Пока смерть подвластна нам, мы никому не подвластны.
После смерти всё прекращается, даже она сама.
Пришла к тебе смерть? Она была бы страшна, если бы могла оставаться с тобою, она же или не явится, или скоро будет позади.
Размышляй о смерти! – Кто говорит так, тот велит нам размышлять о свободе. Кто научился смерти, тот разучился быть рабом. Он выше всякой власти и уж, наверное, вне всякой власти.
Смерть – разрешение и конец всех скорбей, предел, за который не преступают наши горести.
Смерть мудреца есть смерть без страха смерти.
Смерть мы видим впереди; а большая часть ее у нас за плечами, – ведь, сколько лет жизни минуло, все принадлежит смерти.
Смерть предстоит всему: она – закон, а не кара.
Нужно, чтобы то, ради чего умираешь, стоило самой смерти.
Тот, кто умирает ради того, чтобы двинуть вперед наши познания, или ради возможности излечивать болезни, тот и умирая служит жизни.
Умирают только за то, ради чего стоит жить.
Все на свете можно исправить, кроме смерти.
Когда мы оставляем этот мир, когда нас кладут в землю, то князь занимает такой же небольшой клочок ее, как и поденщик.
Нет такой болезни, нет такого страдания, телесного или душевного, которых не ослабило бы время и, не исцелила бы смерть.
У сеньоры Смерти больше власти, чем деликатности, вот уж кто ничуть не привередлив.
Всю жизнь чего-то и кого-то ждешь, а обязательно приходит только смерть.
Смерть сообщает жизни сюжетную напряжённость, единство, определённость.
Поскольку мы не знаем что такое смерть, бояться ее нелогично.
Смерть — это зачернённая сторона зеркала, без которой мы бы ничего не увидели.
Жизнь разъединяет людей. А смерть – объединяет. Это только, кажется, что она уносит от нас наших близких. На самом деле смерть примиряет нас с ними. Когда-то она примирила Иисуса с человечеством.
Жизнь наша пройдёт как след облака, и рассеется, как туман, и нет возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается.
Свободный человек ни о чем так мало не думает, как о смерти, и мудрость его состоит в размышлении о жизни, а не о смерти.
Когда я умру, на мою могилу нанесут много мусора, но ветер времени безжалостно сметет его.
Может быть, так и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто опускались в могилу.
Одна смерть – трагедия, миллион смертей – статистика.
Мы впервые понимаем смерть лишь тогда, когда она забирает человека, которого мы любим.
В конце концов, что такое смерть? Смерть, дорогие товарищи, это самое интересное приключение, которое мы испытаем в жизни.
Не бойся смерти, тогда наверное победишь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
Жизнь это ничто; смерть – это всё. Тем не менее, никакая смерть не является независимой от жизни. Именно отсутствие автономии делает смерть всеобщей: у неё нет собственного удела, она вездесуща, как и всё то, что лишено аутентичности, границы и благопристойности смерть – бесстыжая бесконечность.
Какой это позор смерть! Вдруг превратиться во что-то.
Не стоит долго распространяться насчёт того, что смерть есть то лучшее, что дала нам природа, чтобы принести всем нам успокоение. Когда мы умираем, то всё прекращается, всё навеки исчезает. Какое это счастье и какой это обман! Без всякого усилия с нашей стороны мы обретаем весь мир, мы тянем его вслед за собой в могилу. Решительно: смерть – это аморальный поступок.
Смерть – это утешение тому, кто обладал вкусом и тактом переносить поражение, это вознаграждение тому, кто ничего не достиг и ничего не должен был достичь. Она – его оправдание, она – его победа. И, напротив, для того, кто боролся за успех, кто достиг удачи, какое это разочарование, какая это пощёчина.
Смерть пряная приправа к жизни. Лишь она придаёт вкус мгновениям, скрашивает пресность обыденности.
Фонтан смерти заставляет играть тихие воды жизни.
Все мысли о смерти нужны для жизни.
Вспоминать о смерти – значит жить без мыслей о ней. О смерти нужно не вспоминать, а спокойно, радостно жить с сознанием её постоянного приближения.
Если человек – только телесное существо, то смерть есть конец чего-то ничтожного. Если же человек – существо духовное, и душа только временно жила в теле, то смерть – только перемена.
Лучшее доказательство того, что страх смерти есть страх не смерти, а ложной жизни, есть то, что часто люди убивают себя от страха смерти.
Люди, боящиеся смерти, боятся ее оттого, что она представляется им пустотою и мраком; но пустоту и мрак они видят потому, что не видят жизни.
Мы не можем представить себе жизнь после смерти и не может вспомнить жизнь до рождения потому, что не может представить себе ничего вне времени.
Надо жить так, чтобы не бояться смерти и не желать её.
Надо свести жизнь со смерть так, чтобы жизнь имела часть торжественности и непонятности смерти. A смерть часть простоты и обыденности жизни.
Не оттого люди ужасаются мысли о плотской смерти, что они боятся, чтобы с нею не кончилась их жизнь, но оттого, что плотская смерть явно показывает им необходимость истинной жизни, которой они не имеют.
Нет смерти, а есть ряд перемен, которые я пережил уже и лучше переживу еще.
Плотская смерть уничтожает пространственное тело и временное сознание, но не может уничтожать того, что составляет основу жизни: особенное отношение к миру каждого существа.
Страх смерти есть только сознание неразрешенного противоречия жизни.
Страх смерти обратно пропорционален хорошей жизни.
Страх смерти происходит от того, что люди принимают за жизнь одну маленькую, их же ложным представлением ограниченную часть её.
Человек закован в своё одиночество и приговорен к смерти.
Чем лучше человек, тем меньше он боится смерти.
Смерти празднуем умерщвление.
Тропарь православного пасхального канона
Да, поди попробуй отрицать смерть. Она тебя отрицает, и баста!
Смерть не ждет, и жизнь ждать не должна.
Старая штука смерть, а каждому внове.
Все можно пережить, кроме смерти.
Уайлд Оскар Фингал О'Флаэрти Уилс
Каждый умирает в одиночку.
Умереть — значит присоединиться к большинству.
Смерть по своей сути чудовищна, в ней заключены потрясающие разум немыслимые крайности: она скупа – не оставляет умершему ничего, она щедра – всех оделит своей милостью; она жестока – лишает жизни дорогих людей, она милосердна – умерщвляет тиранов и заклятых врагов; она сильна – перед ней падают ниц даже императоры и короли, она слаба, – так как не в силах уничтожить жизнь на земле.
Все мы неудачники; все мы умрём.
Обычно в наших мыслях о собственной смерти нет ничего болезненного; напротив, это один из самых простых способов убедиться в том, что мы живы.
Смерть вмещает меня в себе, подобно тому, как вмещает меня моя кожа. Не будь смерти, я не был бы тем, чем я есть. Смерть – это не зловещая дверь, к которой я не спеша направляюсь, это само моё движение к ней.
Смерть жива!
Функция смерти заключается в том, чтобы сделать жизнь напряжённее.
Чем более абсолютной представляется смерть, тем более подлинной становится жизнь.
Смерть со славой и с честью – не жертва, а подвиг.
Федин Константин Александрович
Смерть – лучший врач на земле, у которого не бывает неудачных случаев.
Смерть – это призрак, химера, поскольку она существует лишь тогда, когда не существует.
На протяжении всей истории человечества идея смерти представляла собой вечное таинство, которое является сущностью некоторых наиболее значительных религий и философских систем, таких, как христианство, в котором истинное значение жизни проявляется в её окончании; или экзистенциализм и его поражающая озабоченность страхом и смертью. Точное знание в этой области имеет огромные практические последствия во всех сферах жизни: в экономике и политике, так же как и в морали и религии.
Смерть – это нечто, что случится с каждым из нас. Даже до её реального наступления она потенциально присутствует. Некоторые придерживаются мнения, что страх смерти – это универсальная реакция, и что никто не может быть полностью свободен от него. Если мы внимательно рассмотрим этот вопрос, то поймем, что уникальность и индивидуальность каждого из нас получает истинное значение при осознании того, что все мы умрем. И в том же смысле встреча со смертью открывает в каждом из нас жажду бессмертия.
Экзистенциализм в нашем веке, в том виде, в котором он присутствует в философии Зиммеля, Шелера, Ясперса и Хайдеггера, воспринимает опыт смерти, близким к фокусу анализа человеческих условий. Он выделяет смерть скорее как образующую часть, чем просто как завершение жизни, и выдвигает идею о том, что только посредством интеграции понятия смерти в понятие самости станет возможным подлинное и искреннее существование. Ценой отрицания смерти может стать неопределенная тревога и самоотчуждение. Чтобы полностью понять себя, человек должен смотреть в лицо смерти, осознать свою конечность.
Cовсем не обязательно резко разграничивать жизнь и смерть, скорее смерть является неотъемлемой составляющей жизни.
Желать смерти, когда живется, столь же малодушно, как сокрушаться о жизни, когда настала пора умирать.
Смерть – это единственная награда за жизнь.
Смерть всегда с нами, и было бы безумием страшиться того, что уже появилось. Она существует как последняя страница книги, которую я читаю, но ещё не дочитал.
Смерть следует за нами, кружит около нас, не покидая нас ни на одно мгновение; под её знаменем ежедневно овладевает нами сон.
Для каждого из нас мир исчезает с его собственной смертью.
Если мы признаем как не допускающий исключений факт, что всё живое умирает, возвращается в неорганическое, по причинам внутренним, то мы можем, лишь сказать, что цель всякой жизни есть смерть, и, заходя ещё дальше, что неживое существовало прежде живого. Наши инстинкты, эти сторожа жизни, первоначально были спутникам смерти.
Если хотите суметь вынести жизнь, готовьтесь к смерти.
Нам хочется существовать, мы боимся небытия, и поэтому выдумываем прекрасные сказки, в которых сбываются все наши мечты. Неизвестная цель, ждущая нас впереди, полет души, рай, бессмертие, бог, перевоплощение – всё это иллюзии, призванные подсластить горечь смерти.
Смерть близкого может всколыхнуть в человеке все прошлое.
Умерший, будучи мёртвым, продолжает всё-таки жить, потому что он не знает, что умер, и если бы он это узнал, то лишь тогда бы умер окончательно, применительно к сновидениям.
В Ничто человеческого бытия сущее в целом впервые только и приходит к самому себе сообразно своей наиболее подлинной возможности, т.е. конечным образом.
В фундаментальном настроении ужаса мы достигли того события в нашем бытии. Благодаря которому открывается Ничто.
Собственное бытие к смерти, т.е. конечность временности, есть потаенная основа историчности присутствия.
Ужас приоткрывает Ничто. В ужасе «земля уходит из-под ног». Точнее: ужас уводит у нас землю из-под ног, потому что заставляет ускользать сущее в целом. Отсюда и мы сами – вот эти существующие люди – с общим провалом сущего тоже ускользаем сами от себя. Поэтому в принципе жутко делается не «тебе» и «мне», а «человеку». Только наше чистое бытие в потрясении этого провала, когда ему не на что опереться, всё ещё тут.
Смерть – это единственное, что нам не удалось окончательно опошлить.
Человек – единственное животное, знающее, что его ожидает смерть, и единственное, которое сомневается в её окончательности.
Смерть страшна только телу. Душа её не мыслит.
Легче находятся такие люди, которые добровольно идут на смерть, чем такие, которые терпеливо переносят боль.
Лучше сразу умереть, чем жить ожиданием смерти.
Легче находятся такие люди, которые добровольно идут на смерть, чем такие, которые терпеливо переносят боль.
Лучше сразу умереть, чем жить ожиданием смерти.
Никто не может избежать смерти.
Смерть стоит того, чтобы жить.
Смерть – это единственно возможный способ познания жизни.
Смерть страшна, но еще страшнее было бы сознание, что будешь жить вечно и никогда не умрешь.
У меня осталось только одно неудовлетворенное любопытство: смерть.
Готовься к смерти, а тогда и смерть, и жизнь – что б ни было – приятней будут.
Если смерти серп неумолим,
оставь потомков, чтобы спорить с ним!
То участь всех: всё жившее умрёт
и сквозь природу в вечность перейдёт.
Вот умер человек. Кладем его в могилу –
и вместе с ним добро, что сделать он успел.
И помним только то, что было в нем дурного.
В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда и страх смерти – поэтому смерть есть величайшее поучение эгоизму, привносимое природою вещей.
В смерти эгоизм подвергается, вследствие уничтожения собственной личности человека, полнейшему расстройству и раздроблению. Смерть поэтому представляет поучение, которое даётся эгоизму ходом естества.
Всякий раз, как умирает человек, погибает некий мир, который он носит в своей голове; чем интеллигентней голова, тем этот мир отчётливее, яснее, значительнее, обширнее, тем ужаснее его гибель.
По отмирании воли смерть тела уже не может быть тягостной.
Смерть – это только преувеличенное, резкое, кричащее, грубое выражение того, что мир собою представляет всецело.
Смерть одним ударом разрушает всё, чего хотел человек, и таким образом увенчивает то назидание, которое дала ему жизнь с её препонами, обманутыми надеждами, неосуществлёнными стремлениями и вечным страданием.
Смерть, бесспорно, является настоящей целью жизни.
Смерть, в сущности, то же, что жизнь, ибо только время, ничтожное, служит для них различием.
Животное знает только жизнь, но не смерть. А если бы мы были чисто растительными существами, мы бы умирали, не замечая этого, поскольку ощутить смерть и умереть было бы одним и тем же. Но предсмертный крик слышат и животные, они наблюдают умирание, однако его не понимают.
Человек – единственное существо, которое знает смерть. Все прочие старятся, однако с сознанием, всецело сосредоточенным на мгновении, которое должно представляться им вечным.
Если тебе не спастись от смерти, умри, по крайней мере, со славой.
В конце концов, умереть тоже неплохо.
Я научился смотреть на смерть как на старый долг, который рано или поздно надо заплатить.
Смерть является просто-напросто результатом неправильного воспитания.
Я призываю не готовиться к иной жизни, а получше использовать ту единственную, что вам дана, чтобы пристойно встретить, когда она придёт, ту единственную смерть, которую суждено вам испытать. Нужно изучать искусство умирания, и тогда мы удовлетворительно выполним упражнение в наш единственный раз.
Когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Таким образом, смерть не существует ни для живых, ни для мертвых.
Привыкай думать, что смерть для нас – ничто; ведь все – и хорошее, и дурное — заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущений.
Самое страшное из зол – смерть – не имеет к нам никакого отношения, так как пока мы существуем, смерть еще отсутствует; когда же она приходит, мы уже не существуем.
Смертный, скользи по жизни, но не напирай на нее.
Смерть для нас – ничто: ведь всё и хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущений.
Смерть для человека – ничто, так как, когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем.
Соединилось и разъединилось, и вновь ушло, откуда пришло: в землю – земля, дыханье – в небо. Что тут страшного? Ничего!
Поразительна мудрость природы, которая при таком бесконечном разнообразии сумела всех уравнять!
Удивительнее всего то, что прадеды, деды, отцы умерли, но каждый думает, что он не умрёт.
Думая о смерти, мы становимся благодарными, способными ценить бесчисленные данности своего существования.
Смерть – неотъемлемая часть жизни, и, постоянно принимая её в расчет, мы обогащаем жизнь, а отнюдь не обкрадываем её. Физически смерть разрушает человека, но идея смерти спасает его.
Смерть есть условие, дающее нам возможность жить подлинной жизнью.
Смерть напоминает нам, что существование не может быть отложено и что ещё есть время для жизни.
Страх смерти имеет огромное значение в нашем внутреннем опыте: он преследует нас, как ничто другое, постоянно напоминая о себе неким «подземным грохотом», словно дремлющий вулкан. Это – темное, беспокоящее присутствие, притаившееся на краю сознания.
Тревога смерти обратно пропорциональна удовлетворению жизнью.
Человек боится смерти тем больше, чем меньше он по-настоящему проживает свою жизнь и чем больше его нереализованный потенциал.
В жизни все вещи друг от друга отличаются, а в смерти все одинаковы. При жизни отличаются друг от друга умные и глупые, знатные и низкие; в смерти же одинаковы тем, что все смердят и разлагаются, гниют и исчезают. Следует наслаждаться при жизни, к чему хлопотать о том, что будет после смерти!
Смерть предстоит каждому. Но мы не знаем, когда именно, и живем так, будто она не придет.
|
⇐ Перейти на главную страницу сайта |
⇑ Вернуться в начало страницы ⇑ |
Библиотека Ordo Deus ⇒ |
⇐ Избранные афоризмы» «Религия» |
⇓ Каталог систематический ⇓ |
Илья Герчиков Морализмы-здравоохранизмы ⇒ |
Вас категорически не устраивает перспектива безвозвратно исчезнуть из этого мира? Вы пытаетесь найти ответ на вопрос как победить смерть? То, что Вам нужно, Вы найдете, щёлкнув по ссылке: «главная страница».
| © Ordo Deus, 2010. При копировании ссылка на сайт http://www.ordodeus.ru обязательна. |